Русский краб: есть ли жизнь после санкций?

Ответ на этот вопрос представляется весьма актуальным – особенно на фоне стартовавших (19 октября) парламентских слушаний законопроекта о начале второго этапа программы инвестиционных квот и крабовых аукционов, а также в ожидании его рассмотрения (25 октября) Государственной Думой РФ в первом чтении.

Кстати, прежде чем говорить о проблемах русского краба (и, соответственно, отечественных краболовов), стоит повнимательнее ознакомиться с положением дел у их американских собратьев. Как известно, с 21 июня текущего года рынок США был официально закрыт для российских морепродуктов, однако время для введения очередных запретов (под которые вместе с рыбой попали крабы и прочие морские деликатесы класса люкс) было, мягко говоря, выбрано не слишком удачно – причем именно для американской стороны.

#Краба.net
Для осознания случившегося стоит напомнить два важных обстоятельства. Во-первых, именно Соединенные Штаты являются крупнейшим в мире импортером краба и продуктов из него. А во-вторых, на 2022 год Департамент рыбы и дичи штата Аляска (основной промысловый регион США по крабу) установил не просто уменьшенные квоты по вылову этих вкусных короткохвостных ракообразных – допустимые нормы добычи были снижены до минимальных за последние 40(!) лет значений.

И сделано это было не от хорошей жизни, а с целью хоть как-то воспрепятствовать обвальному сокращению популяций этих деликатесных ракообразных в прилегающих к полуострову районах Берингового моря.

В частности, квоты на вылов наиболее популярного среди местных промысловиков снежного краба (опилио) на сезон 2021-22 годов урезаны почти на 90% – до всего лишь 5,6 млн. фунтов (12,3 тыс. тонн). Одновременно весьма существенно (на 53% по сравнению с прошлым сезоном) уменьшены и нормы добычи краба Бэрда – до едва 2,4 тысяч тонн.

Чувствительно сократился вылов в регионе и красного королевского (камчатского) краба. Согласно оценкам Национальной службы морского рыболовства (NMFS), десять лет назад на Аляске ежегодно разрешалось добывать до 6 730 тонн этого краба. Но уже на рубеже 2017-18 гг квоты были уменьшены почти вполовину, а в сезоне 2020/21 гг они составили всего 1 201 тонну. Это обеспечило работу только 47-ми специализированным судам, в то время как ранее на промысел выходило до полутора сотен краболовов.

Всего же, по данным NMFS, за рассматриваемый период рассматриваемого периода в портах штата было выгружено порядка 3 926 тыс тонн королевского краба (красного, золотого и голубого), то есть в два раза меньше, чем пять лет назад – не смотря на то, что сдаточная цена за этот же срок выросла на 70%!

Заметим, что приведенные на диаграмме цифры означают стоимость фунта (ок. 453,6 гр) то есть их максимальные значения для 2020 года ($11,89/фунт) приблизительно соответствуют $26 за более привычный нам килограмм. Это сущеcтственно (на $6 или почти на 23%) ниже средних цен, по которым к концу того же года продавали краба на экспорт российские промысловики.

Осенняя же путина красного королевского краба на Аляске в 2021 году была вообще отменена, а работа крупнейший в штате крабоперерабатывающего предприятия (в Бристоль-бэй) была в очередной (четвертый в своей истории) раз приостановлена. По предварительным подсчетам NMFS, потери крабодобывающих компаний штата составили до $200 млн. Зато на фоне резкого снижения собственного вылова (при сохраняющемся высоком спросе на внутреннем американском рынке) закупочные цены на российского краба на рубеже 2021/22 годов достигли рекордных $58 за килограмм!

Между тем восстановление необходимых объемов собственной добычи краба в США может затянуться на неопределенно продолжительный период, а дефицит соответствующей продукции на внутреннем рынке – превратиться в хронический "крабовый голод".

Согласно исследованиям Рыбохозяйственной службы Национальной администрации Соединенных Штатов по океану и атмосфере (NOAA), основными причинами обвального падения численности крабов в регионе, стали климатические изменения на прилегающей акватории Баренцевого моря, а так же критический дисбаланс мужских и женских особей этих ракообразных как в молодом, так и в зрелом (промысловом) возрастных сегментах.

Негативное воздействие обоих этих факторов объективно будет носить долгосрочный характер. Так, в связи со значительным повышением среднегодовой температуры в регионе, на прилегающей акватории Баренцева моря с 2018 года наблюдается "драматическое" (по формулировке американских специалистов) уменьшение толщины ледяного покрова, из-за чего столь же активно сокращаются размеры зоны низких температур в придонном слое, комфортной для развития молодых крабов.

Что же касается диспропорции популяции, то в отношении красного королевского краба оно имеет лишь весьма сдержанное значение, хотя достаточно низкое (почти 1 к 3) соотношение женских и мужских особей созревающего поколения служит дополнительным фактором риска для восстановления промыслового поголовья. Более наглядным в данном случае представляется общее (почти 30-кратное!) снижение количества этих ракообразных в данной промысловой зоне за последние сорок лет. При сохранении и очевидном укреплении подобной тенденции добыча королевского краба в регионе может сойти на нет уже в самой ближайшей перспективе.

Что же касается снежного краба, то гендерные риски для восстановления его популяции представляются гораздо более острыми – особенно учитывая эффект "опрокинутой" диспропорции, при которой в подрастающем поголовье крабов наблюдается значительное (11 к 1) преобладание мужских особей, в то время как в зрелом (промысловом) сегменте на 11 самок в среднем приходится лишь 1 самец.

В качестве дополнительного (хоть и не столь значительного как первые два) риска для местной крабовой популяции специалисты NOAA называют также массовое поедание икры и подрастающих крабов молодняком трески, а также потери крабов в результате неумышленного прилова.

Оценки возможных промысловых потерь в результате интенсификации использования подрастающего поколения краба во внутренней пищевой цепочке, к сожалению, не приводятся. Касательно же прилова, до доступны данные лишь по королевскому крабу. Так, предполагается что в 2008 году непрофильными промысловыми судами было "случайно" выловлено 804 таких ракообразных, в 2018 году их число составило 243 469, а к 2021-му несколько просело – до 235 607 штук. Согласно правилам пойманных подобным образом крабов необходимо выпускать, однако по данным американских же биологов, до 80% "отпущенных" крабов все же погибают.

Таким образом, сегодня американские краболовы наблюдают кумулятивный эффект долговременных климатических изменений, недостаточно продуманной организации лова и практического отсутствия комплекса мер по восстановлению популяции ракообразных, чрезвычайно востребованных на национальном рынке.

Малоприятные последствия этого промысловая отрасль страны будет ощущать еще как минимум пять-семь лет, причем все это время соответствующие регулятивные органы США просто вынуждены будут сокращать разрешенные нормы на добычу краба, уменьшая и без того ограниченные возможности удовлетворения спроса капризного внутреннего рынка.

Введенный в июне текущего года запрет на прямые закупки российских морепродуктов лишь обострят сложившиеся противоречия между спросом и предложением, подталкивая цены к новым максимумам. Что же это означает для отечественных краболовных компаний?

Кризис... или время новых возможностей?
Начнем с того, что к моменту предельного обострения украинского кризиса (как повода для введения очередных санкций) позиции российских крабов на американском потребительском рынке оказались достаточно прочными. Причем (по иронии судьбы) укрепление их началось как раз после первой волны санкций восьмилетней давности.

На фоне постоянного снижения собственной добычи краба на Аляске американские отраслевые аналитики почти с завистью следили за наращиванием объемов российского крабового экспорта, и при этом охотно использовали в своих исследованиях официальную статистику российских компаний (очевидно, как более надежную).

Так, согласно данным Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока (члены которой добывают до 45% всего российского краба), поставки этого деликатесного ракообразного из России в США с 2015-го по 2020 год выросли более чем на треть. В результате, на шестом году действия "крымских" санкций поставки различных крабопродуктов (в основном, замороженных в солевом растворе) из России в США составили 31 150 метрических тонн, то есть почти половину всего российского крабового экспорта. За первое же полугодие 2021-го только деликатесного королевского (красного, голубого и золотого) краба из России на американский рынок было ввезено порядка 7 300 тонн.

При этом западные эксперты обращают внимание на достаточно устойчивый рост добычи краба в России, который оказался сравнительно малочувствителен к последствиям пандемии Covid-19. Как видим, незначительное (в пределах 4-2 тыс. тонн) проседание объемов вылова наблюдалось лишь в 2019-20гг, после чего, уже по результатам прошлого года, был превышен максимум 2018-го – российские компании добыли 96 тыс. тонн краба.

Что же касается 2022 года, то с учетом достаточно скромных достижений первых четырех месяцев (порядка 30 тыс. т), его общие итоги предварительно оцениваются как "менее 90 тыс. тонн", с достаточно широкими прогнозными вариациями в 78-85 тысяч тонн. Впрочем, пессимистичные нотки данных оценок в значительной мере вызваны многочисленными (и широко растиражированными как в отечественных, так и в зарубежных медиа) заявлениями российских краболовных компаний о готовности "приостановить" промысел в ожидании лучших цен.

Как известно, подобные заявления громко зазвучали было в марте-апреле (на первоначальном испуге перед санкциями и закрытием западных рынков) и практически сошли на нет уже в середине мае-начале июня, когда ведущие отечественные производители наконец-то осознали необходимость (и реальные возможности) переориентации основной части добытого краба с Запада на Восток – в том числе и для дальнейшей реализации схем "серого"/теневого экспорта на емкий (и изрядно "оголодавший") американский рынок.

В результате большинство российских крабодобывающих компаний предпочло перейти от панических слов к тихому но прибыльному делу, осваивая промысловые квоты даже с некоторым опережением графика (по итогам I-го полугодия 2022-го), а в начале июля первая партия свежемороженого краба уже отправилась из Мурманска на Дальний Восток по Северному морскому пути на атомном(!) лихтеровозе "Севморпуть". Есть все основания полагать, что объемы подобных поставок в ближнесрочной перспективе будут только нарастать, поскольку растущий спрос (и, соответственно, цены) на деликатесный продукт компенсируют промысловикам все дополнительные расходы по удлинению логистических цепочек.

Заметим, что помимо удобства транспортировки и хранения именно замороженный краб пользуется традиционно высоким спросом на американском рынке, в то время как азиатские рынки столь же традиционно предпочитают живого краба.

Кстати, в пользу подготовки к восстановлению (а то и к увеличению) объемов поставок российского краба в США свидетельствует и наращивание его экспортных отгрузок уже непосредственно из дальневосточных портов России. По оценкам различных источников, по итогам первых трех месяцев 2022-го этот показатель на 12-15% превысил соответствующий прошлогодний уровень и тенденция к его дальнейшему росту сохраняется. Похоже, в эти экспортные потоки уже в самом скором времени вольется и живой краб с европейского севера России – соответствующие планы его поставок на Дальний Восток (опять-таки по Северному морскому пути) уже прорабатываются рядом промысловых компаний.

Законы рынка универсальны, так что попавшим под санкции морским деликатесам просто суждено повторить судьбу "запрещенных" российских энергоносителей (угля, нефти и природного газа), которые все равно закупаются потребителям из "недружественных" стран – только окольными путями, под "нейтральным" флагом и, соответственно, по более высокой цене.

Таким образом, у российских компаний по-прежнему сохраняется достаточно мощный стимул стимул не только для сохранения, но и для дальнейшего развития добычи краба – бизнеса, который имеет все шансы остаться сверхприбыльным даже в новых экономико-политических реалиях. И (судя по всему) основные игроки отечественной крабовой индустрии это отчетливо понимают – не зря же гранды отрасли столь решительно настаивают на очередном (причем срочном) переделе промысловых квот (конечно же, в свою пользу), а предполагаемое проведение второго этапа крабовых аукционов вызывает столь неподдельный интерес.

Но чтобы в полной мере реализовать все новые возможности кризисного периода, одного стремления к получению прибыли недостаточно. Чтобы рассчитывать на полноценную поддержку государства, крабодобывающим компаниям неплохо было бы вспомнить:

– Об удовлетворении спроса не только мирового, но и собственно российского рынка, которому в прошлом году досталось не более 20-22% всего добытого краба, а по итогам первого полугодия 2022-го эта доля и вовсе уменьшилась до едва 15%.

– О полноценном выполнении своих инвестиционных обязательств по строительству новых краболовных судов, под кили которых (в том числе и до сих пор не заложенные) были получены (и успешно освоены) промысловые квоты.

Но это – уже совсем другая история, которую Korabel.ru подробно рассказывает в своем специальном материале "Квоты под киль: всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы", который вы сможете прочитать в свежем номере журнала Korabel.ru.

Про итоги реализации I-го этапа программы инвестиционных квот и ход строительства промысловых судов можно прочитать в специальном материале "Квоты под киль: грабли на рыбном месте".

Материалы по теме: