– Кто вы по образованию и как стали курировать направление морской медицины?
– Я – военно-морской доктор. Некогда нес службу в ВМФ СССР. Потом, когда страна распалась, и Родина отпустила меня на вольные хлеба, попал на работу в Ленинградскую Бассейновую клиническую больницу имени Г.И. Чудновского. При ней была кафедра, подготавливающая судовых врачей, где я на длительное время и остался работать. При СССР кафедра готовила специалистов, которые трудились в море. Тогда была такая позиция: на всех торговых судах должны быть врачи. За границей никого лечить не хотели, в том числе и не хотели тратить доллары, и обходились полностью собственными силами. Хотя с исчезновением Советского Союза исчезла и установка на наличие на каждом судне по врачу, проблема заболеваний непосредственно во время рейса никуда не делась. Поэтому мы потихонечку продолжили заниматься этим направлением, учили штурманов азам медицины и так далее.
– Сколько лет вы работаете по своей профессии?
– Сорок три года. С тех самых пор, как поступил учиться на военно-морского доктора.
– Не перегорели за это время? Есть ли еще страсть к медицине?
– Доктором интересно работать: приходится решать сложные задачки, разбираться, что к чему, советы давать, которые иногда могут и жизнь спасти или уберечь от тяжелых травм.
– Несколько слов о том, как вы попали в ЦКМ?
– Компания ЦКМ была основана почти 20 лет назад для того, чтобы решать проблемы организации оказания медицинской помощи работникам на удалённых промышленных объектах: стройки в Сибири, нефтегазодобыча в невероятно дальних краях, платформы, добывающие на шельфе. Люди там оторваны от цивилизации, а самое главное, их не один-два, а десятки тысяч. Однако формально в России бесплатная медицинская помощь привязана к месту жительства, поэтому с точки зрения государства там некому помогать, нет жителей как бы. Проблемы ложатся на плечи работодателя. Хочешь не хочешь – болезни, травмы. С этим надо что-то делать.
Есть потребность, рождается и предложение. Несколько лет назад, когда пошли разговоры о серьёзном освоении шельфа, когда стало понятно, что похожие и понятные для решения задачи будут возникать и, например, на добывающих платформах, в ЦКМ появилось самостоятельное направление – морская медицина. Меня пригласили помогать Центру организовывать эту работу.
– Самостоятельно приходится куда-то выезжать, вылетать?
– Нет. С точки зрения обывателя, доктор прилетел на вертолете, на канате его спустили; помогли, спасли, эвакуировали. На самом деле всё не так. Океан – безбрежный. Если что-то на судне происходит недалеко от берега – в порт зашли, больного сдали, за несколько часов всё решили. Настоящая проблема возникает, когда до берега тысячи миль. Вертолет может на 100 км туда слетать и обратно. Все. Даже из космоса больного проще доставить: через несколько часов он уже может быть на Земле, в крайнем случае через сутки. Средняя скорость судна – 12 миль в час, вот оно за день и успеет пройти 100 с небольшим миль. Хотя такие ситуации приключаются нечасто. Сейчас стараются моряков по-максимуму осматривать перед тем, как отпустить в открытое плавание. Но люди есть люди, и иногда такое происходит.
Ради редких случаев заболеваний возить врача с собой на судне – дорого. Даже фельдшер – глубоко подготовленный специалист, обучавшийся много лет, зарплата у него должна быть большая, а работы ему два раза в год. Не бьётся экономика. С другой стороны, что-то приключилось, и все только руками разводят. Поэтому сложилась определённая система. За несколько веков существования мореплавания, пришли к пониманию, как правильно осмотр провести, как часто моряков осматривать: раз в два года или раз в год. На что внимание обратить, какие болезни искать. Какие лекарства с собой взять. И не просто бинт, йод и вату, а средства, которые смогут спасти жизнь человеку. Но тогда должен быть человек, который сможет этими лекарствами воспользоваться, понять, что происходит. Обычно этими людьми на судне, как я уже говорил, становятся штурманы. Также, это лекарство должно где-то храниться. Целый комплекс проблем.
Практически сразу, как только родилась радиотелефонная связь, пришло и понимание, что нужно на берегу держать доктора, которому можно в любой момент позвонить, посоветоваться. И вот так, по средствам связи и при наличии более-менее подготовленного помощника на судне, эти проблемы как-то и решаются. А судно или дальше идёт своим ходом, или в некоторых ситуациях заворачивает и движется в порт или передает больного на другое судно.
– Дайте определение морской медицине.
– Морская медицина в международном понимании – доктора, разбирающиеся в проблемах со здоровьем, которые возникают на торговом судне. Эти специалисты понимают, как с такими проблемами бороться, предупреждая их, могут подсказать, посоветовать, обучить других докторов, участвующих в медицинской комиссии, на что обращать внимание. Они понимают, какие лекарства на судне нужны, чему научить людей, замещающих на судне врача, как правильно передать информацию о случившемся. Докторов в свою очередь тоже должны научить, как правильно оказать помощь дистанционно: проинструктировать людей по ту сторону, которые про медицину во многом только слышали.
Это, если мы говорим про судно. С добывающей платформой несколько иначе обстоят дела. Очень многое напоминает обычную производственную площадку где-то в середине Сибири, где инфраструктура практически не развита, и туда можно только вертолетом добраться.
– Там, где много людей, можно и кабинет, наверное, организовать?
– Можно. Но здесь тоже целый ряд трудностей возникает: площадка производственная – временная. Пускай на несколько лет, но медицинский кабинет должен быть кабинетом, его требуется, как следует оснастить. А еще это помещение откуда-то должно взяться. Его либо модулем доставляют или на месте какую-то конструкцию собирают. Дальше – электричество, связь. Здравый смысл подсказывает, что должны быть некие нормативы по площади, по кубатуре, по освещённости, даже если отвлечься от санитарного надзора, просто чтобы удобно было работать. После больных людей возникают медицинские отходы, они могут быть заразны, их куда-то требуется деть. Хотим мы этого или нет – нужен специальный подход к организации медицинской работы. Этим и занимается ЦКМ – решает различные проблемы, связанные с морской медициной.
– Непосредственно ваша специфика работы в ЦКМ в чем?
– Помогаю компании организовать обслуживание судов российских судовладельцев. Если у иностранцев за долгие годы сформировалась система медицинского обслуживания моряков и морских перевозок, у нас в стране её нет. Встречаюсь с судовладельцами, объясняю им, чем ЦКМ может быть им полезен.
– Самая нестандартная ситуация, случавшаяся за время вашей работы?
– Консультирование по телефону. Помню ситуацию, когда работник с ментальными проблемами посреди океана порезал себе вены – вся каюта залита кровью была. И, что случается нередко, в глаз кому-то попало инородное тело. В данной ситуации основное – понять степень повреждения, нет ли сквозного ранения, исходя из чего будет приниматься решение о возврате судна или его дальнейшем движении. Ведь потери у судовладельца могут быть огромными, если будет принято неверное решение, могут пострадать и капитан, и вся команда: лишится работы. С другой стороны – нужно оказать своевременную помощь пострадавшему. Тут, кстати, опять можно вспомнить про вертолет. Даже если он прилетит, человека нужно еще как-то поднять на воздушное судно. 15% случаев эвакуации вертолётом заканчиваются различными серьёзными неприятностями. Даже в случае с отрубленным пальцем нередко лучше дойти до ближайшего порта, чем эвакуировать пострадавшего.
В случае с сотрудником, порезавшим себе вены — дали консультацию, как успокоить человека, как организовать за ним наблюдение, рану промыть и обработать. Погрузили больного в некрепкий сон, и он за неделю спокойно добрался до Европы, где его передали квалифицированным докторам. Все благополучно закончилось.
– Морская медицина сложнее, чем кажется на первый взгляд.
– В каждой работе есть что-то скрытое от посторонних глаз. Даже у дворника. Идёшь мимо, он метлой машет, а ведь можно махать так целый день, что грязь как была, так и останется, а можно все грамотно организовать и вот она – чистота.
– За время своей работы на каких судах, кораблях успели побывать?
– Пока в ВМФ служил, много раз путешествовал из Мурманска в Гремиху и обратно: сопровождал больных. Там несколько пароходиков ходило. Помню судно по имени "Алла Тарасова". Бывало и такое, что не только сопровождал пациента, но и пользовался медицинским блоком по прямому назначению.
– В процессе сопровождения какие-то серьёзные манипуляции делали?
– Нет. Потому что пострадавшего транспортируют только в том случае, когда уверены, что он эту транспортировку благополучно перенесет. А до тех пор лечат на месте. Это общие правила. Бывают исключения, но, в целом, пока не стабилизируют пациента, лечат на месте. Как только стабилизировали, так повезли. И в пути тогда уже не приходится какого-то серьёзного подвоха ожидать.
– Чем обычно болеют моряки в рейсе? Травмы?
– Как ни странно, травмы – не самая актуальная проблема, что не так давно обнаружили во время исследования и российские и зарубежные ученые. Это говорит о том, что медицинские комиссии работают плохо. Не в том смысле, что специалисты плохие, сама методика не очень эффективная. Лишь 15-20% обращений составляют травмы.
Заболевания напрямую зависят от флага и от компании. Если на судне филиппинские моряки – жди подвоха. Во-первых, у филиппинцев считается за честь и за большое счастье завербоваться на судно и там умереть. Семья, дети обеспечены на много лет вперёд, так как страховщики точно заплатят, компания заплатит, поэтому серьёзно заболевший филиппинец всеми правдами и неправдами устремляется на судно. Как он комиссию проходит, не знаю. Но факт остается фактом.
У европейцев такие ситуации редки. Обычно встречаются компенсированный диабет, но во время рейса что-то идет не так, и вплоть до комы; подагра – все шло хорошо, но в ледовых условиях обострение, а снять некуда. Решаем. У нас такие больные тоже бывают на судах, но в общей массе они теряются. Чаще всего в России попадаются моряки-гипертоники. У нас в характере национальном не верить врачам. Давление... Мало ли... Таблетку принимают перед комиссией и вперед. Не хотят "химией себя травить". А давно известно, что при проблемах с давлением лекарства обычно показаны к пожизненному применению. Вторая проблема – спина. Если настолько плохо, что аж бывают приступы обездвиживания, то обязательно нужно ложиться на операцию, в ситуация более простых – также в обязательном порядке соблюдать рекомендации врача. Научил доктор определенным образом поднимать тяжести – так и делай.
Последнее время из-за карантина, а после из-за санкций проблемы с зубами начались. Половина всех обращений – зубы. И вроде клянутся, божатся моряки, что стоматолог смотрел перед рейсом, но все равно возникают проблемы. То коронка расшатается, то пломба выпадет, то абсцесс. Была еще лет 5 назад волна проблем с язвенными кровотечениями. Реклама на нашего соотечественника-моряка так вот действует. Это опять к вопросу доверия врачам, необходимости и честности рекламы препаратов в СМИ.
– Схожие организации в России есть?
– Есть организации, которые пытаются заниматься удалённым здравоохранением в структуре Газпрома. Они разворачивают свои здравпункты на своих же объектах. Были две международные компании, специализирующийся на assistance медицине. Куда-то вы поехали, договорились, у вас есть дежурный доктор на телефоне, и за вами всегда прилетит самолёт или вертолёт и вас заберёт. SOS International и GVA здесь у нас присутствовали. И они пытались работать, даже у нас перехватили заказ на нефтяной платформе "Приразломная". Сейчас SOS ушла полностью.
– Какие можете дать рекомендации морякам, чтобы они реже болели?
– Головой не только есть, но обязательно ею думать. Это помогает. И самостоятельно следить за собой. С точки зрения высокой науки медосмотр – неэффективный метод определения состояния здоровья человека. Либо это должно стоить очень дорого.
– Как оцениваете уровень морской медицины?
– Медицина – отрасль прикладная, она решает задачи, которые перед ней ставит заказчик. Сколько денег заказчик дал, так медицина и работает. Если вы, например, не хотите видеть больных и денег не даёте, уровень будет соответствующий. Если вы хотите, чтобы у вас не было больных людей, искренне хотите, смотрим бюджет. В каком объёме этот бюджет позволяет вашу задачу решить? Три копейки? Давайте одним способом подойдём, хотя бы спросим громко: "Больные есть? Шаг в сторону. Больных нет? На работу". Если у вас есть 300 000 рублей, значит, мы посадим фельдшера, дадим ему в руки шпатель, фонарик, он хотя бы в горло заглянет каждому, температуру измерит, нужные вопросы задаст, чтобы хотя бы предположить, что лейкоза ни у кого нет и инфекционными болезнями никто не страдает. Всё от этого зависит. Поэтому разговоры: низкий у нас уровень медицины или нет – это все не о том.
– Как считаете? есть ли смысл возрождать систему СССР, когда на каждом судне по врачу было?
– Опять все упирается в экономику и в заказ. Как я говорил в начале нашей беседы, в СССР действовала установка: валюту не тратить. Врачи нужны были для того, чтобы пострадавших с судна в иностранном порту не снимать. Поменялась система, владельцы судов стали считать свои деньги и выяснили, что зарплату врач на судне не отрабатывает. Загрузка слишком малая.
– Спасибо за ценную информацию и интерес к своей профессии. Надеемся, что интервью будет полезно многим нашим читателям.
– Спасибо вам за интерес.
