11.08.2017 / интервью, навигация и связь, подводные аппараты, подводное оборудование

"Мы заняли нишу недорогих, но работающих приборов"

"Лаборатория подводной связи и навигации", ООО
Фасхутдинов Ренарт 0 921 9 мин
Вы слышали когда-нибудь об интернете подводных вещей или акустическом компасе водолаза? Если нет, то читайте наше интервью с генеральным директором "Лаборатории подводной связи и навигации" Артуром Абеленцевым. Он расскажет о том, как можно стремительно ворваться на российский навигационный рынок, потеснить иностранных конкурентов уникальными новинками и двинуться дальше — на заграничные рубежи.

— Из названия вашей компании трудно понять, что именно вы из себя представляете — отдельную фирму, часть какого-то КБ или НИИ, госучреждение? Расскажите вкратце, кто вы и чем занимаетесь?

— "Лаборатория подводной связи и навигации" — это, пожалуй, единственный в России разработчик коммерчески доступных систем навигации и связи под водой. Мы частная компания, располагаемся в Москве на территории инновационного центра "Сколково". На рынке наша фирма не так давно. Но мы активно развиваемся, наши разработки успешно эксплуатируются рядом клиентов. Уже дважды успели принять участие в Международном военно-морском салоне, каждый раз привозя туда целый спектр новинок.
 
Артур Абеленцев, генеральный директор "Лаборатории подводной связи и навигации" / "Корабел.ру"

— Что выставляли на последнем МВМС?

— Мы привозили навигационные системы нескольких категорий. Во-первых, это два вида длиннобазисной навигации для роботов-водолазов. Причем один из видов — это полноценный аналог GPS, потому что он не ограничивает вас по числу абонентов, в отличии от других навигационных систем. Во-вторых, представили ультракороткобазисную навигационную систему, которая обладает меньшей точностью, но куда проще в развертывании. Если для работы нашего, условно говоря, "подводного GPS" вам надо на акватории расставлять буи, то ультракороткобазисная система требует всего одного маленького поплавочка. Вы опускаете его в воду и — собственно навигационная база на этом развернута.

Помимо этого, есть у нас достаточно простое устройство, аналогов которого на рынке я не видел. Это акустический компас водолаза. Не полноценная навигационная система, где есть координаты, а прибор, который водолазу под водой указывает направление к судну сопровождения и дистанцию до него. Это важно в целом ряде случаев — когда спуск происходит ночью, когда необходимо скрытно выйти, когда водолаз бережет силы и не всплывает, а в режиме декомпрессии, оставаясь на глубине стопов, двигается к судну, чтобы сэкономить время и воздух в баллоне. В данном случае водолазу не требует сложная система с указанием координат. Ему грубо говоря нужно, чтобы прибор "махнул рукой": лодка там, идти 800 метров.
 
"Лаборатории подводной связи и навигации"

— А что касается связи, какие здесь новинки?

— Мы создали широкий спектр устройств для передачи цифровых данных — это все задачи, связанные с телеметрией подводных объектов, с обменом информацией с автономными подводными аппаратами, с управлением различными донными датчиками, модемная часть.

В категории классической водолазной телефонии мы создали собственную разработку, которая от аналогов отличается увеличенной дальностью работы. Передачу звуковой информации, возможность общаться водолазу с теми, кто наверху, мы можем обеспечить сейчас более чем на километр.

Сюда же можно отнести и одну из самых интересных наших разработок — это так называемый интернет подводных вещей. Он представляет собой систему, которая обеспечивает под водой различным агентам (водолазам, всевозможным роботам, донным или дрейфующим датчикам) возможность обмениваться информацией с оператором через интернет, при этом получать координаты собственного местоположения, получать команды управления и так далее. Мы сближаем подводный мир и надводный мир с помощью нашего интернета подводных вещей.
 
"Лаборатории подводной связи и навигации"

— Кто ваши постоянные заказчики?

— У нас складываются отношения как с коммерческими структурами, так и с государственными. Коммерсанты — это, например, те фирмы, которые занимаются подводным строительством, прокладкой кабелей. Наши навигационные системы позволяют решить задачу размещения кабеля в проектное положение.

Или компании, которые занимаются осмотром гидротехнических сооружений. Представим, что робот идет под водой, производит осмотр такого сооружения и находит повреждение. Если вода мутная, а так часто бывает, то просто понять, где находится робот, невозможно. Мы позволяем это повреждение зафиксировать с географической координатой и глубиной, то есть в виде точки в трехмерном пространстве. Ты можешь вернуться хоть через год, но по этим координатам легко попадешь к месту повреждения, чтобы произвести какие-то работы.

Есть у нас заказчики и среди специальных служб, называть я их не буду. Мы помогаем им решать задачи, связанные с разминированием. Одна бригада водолазов находит опасные объекты, отмечает их координаты, далее уже другие специалисты возвращаются для того, чтобы принять решение, произвести какую-то манипуляцию с опасным объектом либо его уничтожить на месте. Та же самая история — мы работаем с координатой глубины, то есть получаем фиксированную трехмерную точку в пространстве, которая не зависит от того, как расставлены навигационные буи и где находится судно сопровождения. Это обычные географические координаты. Поэтому мы собственно и называем это подводным GPS, поскольку позиция у нас получается не относительная, а абсолютная.

— С подводными археологами работаете?

— Очень плотно работаем. Как раз на минувшем МВМС у нас на стенде был Андрей Кулагин, директор некоммерческой организации "Подводное культурное наследие". Они занимаются картографированием объектов культурного наследия под водой и для них, как выяснилось, очень важно понимать, в какой конкретно точке находится тот или иной артефакт, который невозможно поднять. Допустим, останки архитектурных элементов. Картография — это именно та функция, которую мы для них обеспечиваем.
 
Андрей Кулагин, директор некоммерческой организации "Подводное культурное наследие" / "Лаборатории подводной связи и навигации"

— Вы говорили, что на рынке недавно. С какого года?

— Как компания существуем с февраля 2015 года. При этом мы достаточно быстро вышли на рынок с готовыми изделиями. Первый контракт на поставку наших изделий был подписан в том же году летом на Военно-морском салоне, за что мы собственно салону признательны. И это та причина, по который мы приехали на МВМС во второй раз и, наверное, будем приезжать еще. Там действительно сконцентрированы реальные потребители, которые ищут современных решений.

— Чтобы так быстро раскрутиться и начать производство, нужна какая-то база. На чем вы основывались?

— Конечно, мы стоим на плечах гигантов. Наши кадры — это бывшие сотрудники бывших ведущих российских институтов, именно промышленных институтов, которые занимались гидроакустикой. Один из наших сотрудников вообще был "вывезен" из Англии — из Манчестерского университета, где он точно также занимался гидроакустикой. Эта серьезная научная база, я даже скажу — советская гидроакустическая школа, позволила нам достаточно быстро перейти от идеи к реальному изделию.

— Сейчас рынок гидроакустики в России очень сильно занят иностранными компаниями. Как вы в этой конкуренции чувствуете себя?

— Вы знаете, чувствуем себя прекрасно. Во-первых, спасибо курсу доллара — он сделал зарубежные изделия резко недоступными. Но даже если не брать этот фактор, мы на самом деле были готовы конкурировать и сейчас конкурируем весьма успешно по одной простой причине.

Я возьму на себя смелость разделить весь мировой рынок гидроакустических приборов навигации и связи на два больших сегмента. Первый сегмент — это изделия недорогие доступные, но при этом неработающие. Без преувеличения. И второй сегмент — это изделия очень дорогие, очень качественные, до которых нам еще, что называется, тянуться и тянуться. Но их комплекты стоят десятки тысяч евро. И мы в этой истории занимаем очень удачную нишу, недорогих, но работающих приборов.

Сейчас просто некорректно говорить какие-то названия, но мы знаем достаточно крупные российские учреждения, которые купили недорогую зарубежную продукцию и уже убедились в том, что ее практическое применение очень ограничено. На этом фоне наши изделия выглядят намного предпочтительнее.

— А зачем им было покупать продукцию с ограничениями? Все характеристики по идее заранее должны быть известны.

— Наши иностранные коллеги в рекламных буклетах публикуют результаты, которые они достигают в идеальных лабораторных условиях. А когда ты выходишь на реальную воду, то выясняется, что далеко не все так радужно, как у тебя в буклете нарисовано.

Мы, кстати, сразу стали придерживаться той позиции, что у нас будут в обязательном порядке публиковаться лишь те цифры, которые мы можем получить на наших реальных акваториях. Мы нацелены на то, чтобы клиенту давать честную информацию.

Допустим, возьмем наши модемы передачи данных. У нас есть весьма именитые конкуренты, которые заявляют скорость передачи в воде 68 кбит/сек. Но почему-то нам не известны примеры, когда бы эта скорость была достигнута в реальных водоемах. На практике их скорости падают до 600 бит/сек! Наш модем в реальной акватории при практическом применении выдает 1200 бит/сек. Это немного в сравнении с рекламными цифрами, но это тот реальный показатель, который вы можете получить гарантированно почти в любой акватории.
 
"Лаборатории подводной связи и навигации"

— Нет ли мысли начать зарубежные поставки? Или они уже ведутся?

— Мы уже начали переговоры. У нас подписан меморандум о взаимопонимании с нашими индийскими партнерами. Выход на зарубежные рынки — это естественное продолжение нашей деятельности. Тем более что, не побоюсь сказать, российский рынок именно гидроакустических приборов не очень велик.

В России, к сожалению, вообще дела с объемом подводных работ обстоят не очень хорошо, с нашей точки зрения. И в последние три года я вижу много российских производителей подводного оборудования, которые это осознали и выходят именно на зарубежный рынок. Нас ждет та же самая судьба, и в общем-то мне это даже больше интересно, чем работа в России. Есть азарт — продать на внешний, весьма жесткий, по сравнению с нашим, рынок, где совершенно другие маркетинговые усилия, совершенно другие требования к тому, как организованы продажи. Это интересный вызов, и у нас есть все предпосылки к победе.

— У вас продукт полностью отечественный или есть какие-то импортные составляющие?

— Это больной вопрос, на который я отвечаю обычно так: продукт отечественный, сделанный в Нижнем Новгороде из немецкого пластика по американской технологии, программное обеспечение написано людьми, говорящими на русском языке, но выполняется оно на американских процессорах, произведенных в Китае.

Мы очень внимательно следим за успехами нашей радиоэлектронной промышленности. Но, к сожалению, я пока не вижу изделий, совмещающих в себе весь тот комплекс требований, который мы предъявляем центральным процессорам, используемым в изделии, — низкое энергопотребление, высокая производительность. Я даже не думаю, что они когда-либо будут производиться у нас. То есть мы весьма ограничены в этой части.

Но у нас нет ориентации именно на оборонную промышленность, мы в первую очередь смотрим на гражданский сектор, поэтому нас это не очень пугает. Я все-таки верю в то, что мир с ума не сойдет окончательно и останется кооперация, поскольку вся мировая экономика на этой международной кооперации в общем-то сейчас и строится.
 
"Лаборатории подводной связи и навигации"

— То есть санкции вас не пугают?

— Санкции должны пугать оборонную промышленность или нефтянку, к нам это не имеет отношения. Но даже если так получится, что будут наложены более жестокие санкции, то у нас есть свои варианты действий. Почему мы первый шаг делаем именно в Индию? Потому что БРИКС и АСЕАН — это структуры для нас куда более интересные, чем Евросоюз и Штаты, в том числе и с точки зрения рисков. Так что история с санкциями нас не особо беспокоит.

Более того, есть даже какие-то плюсы в том, что конкуренты в силу своих законодательных ограничений получили усложненную процедуру экспорта в Российскую Федерацию гидроакустических решений. Сейчас там разрешительная процедура на их стороне может длиться до трех месяцев. Откровенно говоря, такие санкции я даже приветствую!
 
"Лаборатории подводной связи и навигации"

— К тем направлениям, которые вы сейчас разрабатываете, планируете что-то добавить в перспективе?

— Вы знаете, у нас даже самое первое изделие, наш "подводный GPS", за два последних года претерпел огромное количество изменений. Мы в постоянном контакте с реальными пользователями, нам очень важно их мнение, важно сделать так, чтобы приборы удовлетворяли их потребности, решали их задачи. Было выпущено более десятка обновлений программного обеспечения, которые были нацелены именно на то, чтобы добавить какую-то новую функциональность по запросу тех, кто у нас уже купил приборы, начал пользоваться и увидел необходимость дополнительно улучшить их характеристики.

А что касается перспективных разработок, то у нас очень простая политика. Обо всех планах мы сообщаем по мере их воплощения. Над интернетом подводных вещей работаем с конца прошлого года, но мы об этом нигде не заявляли до тех пор, пока у нас не были произведены базовые испытания на водоеме. Мы убедились в том, что те концепции и те математические модели, которые мы взяли в основу идеи, действительно работоспособны в реальных условиях, и после этого нам не стыдно говорить о них.

Так что мы обязательно будем улучшать старые продукты и безусловно будем разрабатывать новые. Но конкретно об этих новинках станем говорить тогда, когда убедимся в их практической реализуемости и эффективности.
 
Материалы по теме:
Если вдруг случится авария... (интервью с техническим директором компании "Дайвтехносервис" Валентином Михайловым)
"Санкции — стимул для развития" (интервью с исполнительным директором компании "Аквазонд" Евгением Заковоротновым)



Комментарии   0.

Чтобы принять участие в обсуждении, пожалуйста Авторизуйтесь или Зарегистрируйтесь
Свежие новости
Виктория Корабеловна рассказала в прямом эфире о проекте электросудна "Байкал"
17:30 / судостроение