26 октября 1978 года разведывательный самолет США “Орион” потерпел аварию и упал в море к юго-западу от Алеутских островов. Члены экипажа оказались в штормовую погоду в ледяной воде на трех надувных плотах. Был разгар “холодной войны”, но правительство США обратилось к советскому с просьбой спасти терпящих бедствие летчиков. Спасательную операцию возглавил сам министр обороны СССР маршал Дмитрий Устинов.
На поиски терпящих бедствие американцев направили военные корабли и гражданские суда. Группой поиска руководил командир бригады противолодочных кораблей Камчатской флотилии Михаил Храмцов. Наши моряки ночью, в шторм обнаружили спасательные плотики и, несмотря на семиметровые волны, подняли на борт рыболовного траулера “Мыс Сенявина” десятерых оставшихся в живых членов экипажа. Американцев доставили в Петропавловск-Камчатский, а оттуда отправили на родину.
Спустя четверть века редакция при содействии посольства США организовала встречу участников той удивительной операции. Гостями “Труда” стали бывший штурман “Ориона” Брюс Форшей с супругой Патрицией и капитан 1 ранга в отставке Михаил Храмцов. Встреча состоялась в дни, обожженные зловещими актами терроризма в России. Как заметил главный редактор “Труда” Александр Потапов: “Мы все сегодня оказались на неком мосту времен. И всем нам хочется, чтобы в окружающем нас мире логика гуманизма, сотрудничества, спасения все решительнее подчиняла себе логику агрессии, насилия, захвата”.
Во встрече приняли участие военно-морской атташе посольства США в России Уильям Хамблет, сотрудник посольства США Петр Черемушкин, представители главного штаба ВМФ России.
“НЕ НАКАЗАЛИ - И НА ТОМ СПАСИБО”
Капитан 1 ранга в отставке Михаил ХРАМЦОВ:
- Ночью меня разбудил звонок исполняющего обязанности начштаба флотилии капитана 1 ранга Анатолия Штырова: “Поднимайте по тревоге БПК “Ретивый”. Пойдете спасать американских летчиков. Вы назначены командиром сил поиска”. Пока готовились к отходу, меня вызвал по связи командующий Камчатской флотилией вице-адмирал Николай Клитный. Он сообщил координаты района, где упал “Орион”, и состав нашей группы - пограничный сторожевой корабль “Дунай”, траулер “Мыс Сенявина”, атомная подлодка. А потом вполголоса добавил: “Операцией руководит Дмитрий Федорович”. В той суматохе я вначале не понял, кого имел в виду адмирал. И только позже догадался, что попал под начало самого министра обороны. Тогда, признаться, холодок пополз по спине. Своего начальства мы боялись не меньше, чем вероятного противника или штормовой погоды.
Корпус “Ретивого” буквально стонал от ударов семиметровых волн. Но экипаж работал четко. Постоянно держали связь с “Дунаем”, “Мысом Сенявина” и подлодкой. Наконец, с “Мыса Сенявина” мне сообщили: нашли первый плотик. На нем - четверо летчиков. Спустили спасательный бот, но сняли их только с третьей попытки. Американцы были сильно обморожены и уже почти не могли двигаться. Второй плот обнаружили в двух милях. Траулер осветил его прожекторами, и бот сумел подойти почти вплотную. Спасли еще 6 человек. Только их сняли, плот затонул. Подумал, что американцы в рубашке родились. На борту траулера за жизнь спасенных боролись уже врачи. Одного им удалось буквально с того света вытащить - очень сильно обморозился.
Договоренность договоренностью, но военно-морские силы США как-то очень нервно восприняли, что их летчики оказались на советском судне. Появился еще один “Орион”. Стал на низкой высоте совершать облеты “Мыса Сенявина”. Потом капитан траулера Алексей Арбузов мне сообщает по радио: самолет бросает по курсу какие-то бомбочки. Я сразу понял: пытается заставить повернуть на Японию. На “Ретивом” были две зенитно-ракетные установки. Мы сблизились с траулером и привели их в боевую готовность. “Орион” намек понял и скрылся за пеленой дождя. Зато американский сторожевой корабль “Чермиз” еще долго сопровождал нас, пока не всплыла наша атомная подлодка.
После окончания операции никто из командования нам даже благодарность не объявил. Не наказали - и на том спасибо. Правда, Анатолий Тихонович Штыров позже с иронией написал своему товарищу: “Щедрые янки отвалили целую жменю орденов и медалей за спасение своих летчиков. Но почта работала плохо, и до Камчатки ничего не дошло”. Я продолжал командовать бригадой, побывал в зоне Индийского океана на боевом дежурстве. В 1984 году стал заместителем начальника военно-морского училища во Владивостоке, 5 раз ходил с курсантами в дальние походы. В 87-м уволился в запас.
“ЧЬЯ-ТО РУКА СИЛЬНЫМ РЫВКОМ
ВТАЩИЛА МЕНЯ В СПАСАТЕЛЬНЫЙ БОТ”
Коммодор Брюс ФОРШЕЙ:
- Тогда, в 78-м, мы не смогли воздать должное русским морякам за их удивительное мужество, вот почему сегодня я здесь. Мы писали им письма, поздравительные открытки к праздникам, но они, к сожалению, почему-то до адресатов не доходили. Поэтому для меня так важно, что сегодня от имени всех спасенных тогда американских летчиков я могу лично сказать “спасибо” хотя бы одному из тех, кто ради нас рисковал своими жизнями. (В это время с Дальнего Востока позвонил бывший капитан траулера “Мыс Сенявина” Алексей Арбузов: “От всей души приветствую всех, кого мы спасли 26 лет назад. Очень рад, что один из летчиков “Ориона” Брюс Форшей появился на нашей земле. Крепко обнимаю всех участников встречи”).
Если бы не русские герои, которые бросили вызов стихии, никто из нас не выжил бы. Волны достигали высоты 30 футов, температура воды была чуть выше ноля. Двое из экипажа погибли сразу - один при ударе самолета о воду, второй, когда мы выбирались наружу. Эта участь едва не постигла и меня. Спасибо Мэтту Гиббонсу, который вытащил меня из тонущей машины на плотик и тем самым первый раз за тот день спас мне жизнь. Второй раз это сделал неизвестный мне русский моряк. К тому времени, когда ночную тьму прорезали прожектора рыболовецкого траулера, мы уже настолько окоченели, что почти не могли шевелиться. Трое от холода погибли. На всю жизнь запомнил, как чья-то рука сильным рывком втащила меня на борт спасательного бота.
Хочу сказать капитану 1 ранга Храмцову и в его лице команде траулера “Мыс Сенявин”: спасательную операцию вы провели великолепно. Американские ВМС никогда не бросали терпящих бедствие, но в этот раз русские быстрее пришли на помощь.
Большинство из членов нашего экипажа еще долгое время продолжали служить. Я ушел в отставку в 1998 году в звании коммодора (в ВМС США - промежуточное звание между капитаном 1 ранга и контр-адмиралом. - Ред.). Сейчас работаю в госдепартаменте, поэтому меня было проще разыскать. Конечно, хотелось бы всем экипажем встретиться в Москве со своими спасителями, но мои товарищи прилететь не смогли, а откладывать встречу было просто некуда. В октябре следующего года приглашаем всех участников той спасательной операции к нам в Америку, в Лас-Вегас.
“БЛАГОДАРЮ ГОСПОДА И РУССКИХ МОРЯКОВ”.
Патриция ФОРШЕЙ:
- Я встретила Брюса уже после того, как произошла эта трагическая история. Узнала о ней случайно. На глаза попался журнал “Ридерз дайджест” (обзор прессы. - Ред.), где в кратком виде были изложены те события. Все-таки я удачливая женщина. Благодарю Господа и русских моряков, что мой будущий муж тогда остался жив. Вы спасали его и для меня, для будущей семьи. Я рада, что мы смогли сюда приехать и встретить тех людей, которые участвовали в спасении американских моряков. Такое событие бывает в жизни один раз.
“У НИХ БЫЛ ОДИН ПРОТИВНИК - СТИХИЯ”
Коммодор Уильям ХАМБЛЕТ, военно-морской атташе посольства США в России:
- Политика политикой, но в тот момент и у наших летчиков, и у русских моряков был один противник - океан, стихия. Борьба с ними объединила их. Сегодня российский и американский военно-морской флот уже не раз выходили в море на совместные маневры, в том числе отрабатывали задачи по борьбе с международным терроризмом. Скоро опять предстоят крупные учения, что служит хорошим знаком партнерства между нашими вооруженными силами.
* * *
Единственные слова признательности советские моряки получили тогда от министерства обороны Соединенных Штатов. Михаил Петрович хранит в своем архиве обычный форматный лист с двумя печатями, на котором написано: “Благодарность за оказание гуманитарной помощи. Капитану ХРАМЦОВУ, Михаилу Петровичу”. И дальше текст: “... Благородный поступок капитана Храмцова и его гуманитарный подвиг оказывают большую честь ему самому и его стране, являясь примером соблюдения лучших традиций людей морской профессии”.
Лишь спустя годы Михаил Храмцов, Алексей Арбузов и другие участники той уникальной операции смогли наконец прочитать письма спасенных ими летчиков.
Из письма матери одного из пилотов “Ориона” Уэйн МУР:
“Трудно найти слова, чтобы выразить благодарность русским людям. Если возможно сотрудничество между нашими странами и народами в такой ситуации, то, несомненно, что Россия и США смогут находить общий язык и интересы в других областях”.
Джон БОЛЛ, пилот “Ориона”:
“Начиная с 1978 года каждое 28 октября я праздную как свой второй день рождения. В нашей семье справляется праздник “Как хорошо быть живым” - с тортом, мороженым и подарками… Мы будем вечно благодарны тем, кто спас и преобразил наши жизни. Да благословит вас Бог!”
Мэтт ГИББОНЗ, член экипажа “Ориона”:
“Через много миль и много лет в нашей памяти живет ваше милосердие и сострадание к своим коллегам, людям морской профессии”.
На поиски терпящих бедствие американцев направили военные корабли и гражданские суда. Группой поиска руководил командир бригады противолодочных кораблей Камчатской флотилии Михаил Храмцов. Наши моряки ночью, в шторм обнаружили спасательные плотики и, несмотря на семиметровые волны, подняли на борт рыболовного траулера “Мыс Сенявина” десятерых оставшихся в живых членов экипажа. Американцев доставили в Петропавловск-Камчатский, а оттуда отправили на родину.
Спустя четверть века редакция при содействии посольства США организовала встречу участников той удивительной операции. Гостями “Труда” стали бывший штурман “Ориона” Брюс Форшей с супругой Патрицией и капитан 1 ранга в отставке Михаил Храмцов. Встреча состоялась в дни, обожженные зловещими актами терроризма в России. Как заметил главный редактор “Труда” Александр Потапов: “Мы все сегодня оказались на неком мосту времен. И всем нам хочется, чтобы в окружающем нас мире логика гуманизма, сотрудничества, спасения все решительнее подчиняла себе логику агрессии, насилия, захвата”.
Во встрече приняли участие военно-морской атташе посольства США в России Уильям Хамблет, сотрудник посольства США Петр Черемушкин, представители главного штаба ВМФ России.
“НЕ НАКАЗАЛИ - И НА ТОМ СПАСИБО”
Капитан 1 ранга в отставке Михаил ХРАМЦОВ:
- Ночью меня разбудил звонок исполняющего обязанности начштаба флотилии капитана 1 ранга Анатолия Штырова: “Поднимайте по тревоге БПК “Ретивый”. Пойдете спасать американских летчиков. Вы назначены командиром сил поиска”. Пока готовились к отходу, меня вызвал по связи командующий Камчатской флотилией вице-адмирал Николай Клитный. Он сообщил координаты района, где упал “Орион”, и состав нашей группы - пограничный сторожевой корабль “Дунай”, траулер “Мыс Сенявина”, атомная подлодка. А потом вполголоса добавил: “Операцией руководит Дмитрий Федорович”. В той суматохе я вначале не понял, кого имел в виду адмирал. И только позже догадался, что попал под начало самого министра обороны. Тогда, признаться, холодок пополз по спине. Своего начальства мы боялись не меньше, чем вероятного противника или штормовой погоды.
Корпус “Ретивого” буквально стонал от ударов семиметровых волн. Но экипаж работал четко. Постоянно держали связь с “Дунаем”, “Мысом Сенявина” и подлодкой. Наконец, с “Мыса Сенявина” мне сообщили: нашли первый плотик. На нем - четверо летчиков. Спустили спасательный бот, но сняли их только с третьей попытки. Американцы были сильно обморожены и уже почти не могли двигаться. Второй плот обнаружили в двух милях. Траулер осветил его прожекторами, и бот сумел подойти почти вплотную. Спасли еще 6 человек. Только их сняли, плот затонул. Подумал, что американцы в рубашке родились. На борту траулера за жизнь спасенных боролись уже врачи. Одного им удалось буквально с того света вытащить - очень сильно обморозился.
Договоренность договоренностью, но военно-морские силы США как-то очень нервно восприняли, что их летчики оказались на советском судне. Появился еще один “Орион”. Стал на низкой высоте совершать облеты “Мыса Сенявина”. Потом капитан траулера Алексей Арбузов мне сообщает по радио: самолет бросает по курсу какие-то бомбочки. Я сразу понял: пытается заставить повернуть на Японию. На “Ретивом” были две зенитно-ракетные установки. Мы сблизились с траулером и привели их в боевую готовность. “Орион” намек понял и скрылся за пеленой дождя. Зато американский сторожевой корабль “Чермиз” еще долго сопровождал нас, пока не всплыла наша атомная подлодка.
После окончания операции никто из командования нам даже благодарность не объявил. Не наказали - и на том спасибо. Правда, Анатолий Тихонович Штыров позже с иронией написал своему товарищу: “Щедрые янки отвалили целую жменю орденов и медалей за спасение своих летчиков. Но почта работала плохо, и до Камчатки ничего не дошло”. Я продолжал командовать бригадой, побывал в зоне Индийского океана на боевом дежурстве. В 1984 году стал заместителем начальника военно-морского училища во Владивостоке, 5 раз ходил с курсантами в дальние походы. В 87-м уволился в запас.
“ЧЬЯ-ТО РУКА СИЛЬНЫМ РЫВКОМ
ВТАЩИЛА МЕНЯ В СПАСАТЕЛЬНЫЙ БОТ”
Коммодор Брюс ФОРШЕЙ:
- Тогда, в 78-м, мы не смогли воздать должное русским морякам за их удивительное мужество, вот почему сегодня я здесь. Мы писали им письма, поздравительные открытки к праздникам, но они, к сожалению, почему-то до адресатов не доходили. Поэтому для меня так важно, что сегодня от имени всех спасенных тогда американских летчиков я могу лично сказать “спасибо” хотя бы одному из тех, кто ради нас рисковал своими жизнями. (В это время с Дальнего Востока позвонил бывший капитан траулера “Мыс Сенявина” Алексей Арбузов: “От всей души приветствую всех, кого мы спасли 26 лет назад. Очень рад, что один из летчиков “Ориона” Брюс Форшей появился на нашей земле. Крепко обнимаю всех участников встречи”).
Если бы не русские герои, которые бросили вызов стихии, никто из нас не выжил бы. Волны достигали высоты 30 футов, температура воды была чуть выше ноля. Двое из экипажа погибли сразу - один при ударе самолета о воду, второй, когда мы выбирались наружу. Эта участь едва не постигла и меня. Спасибо Мэтту Гиббонсу, который вытащил меня из тонущей машины на плотик и тем самым первый раз за тот день спас мне жизнь. Второй раз это сделал неизвестный мне русский моряк. К тому времени, когда ночную тьму прорезали прожектора рыболовецкого траулера, мы уже настолько окоченели, что почти не могли шевелиться. Трое от холода погибли. На всю жизнь запомнил, как чья-то рука сильным рывком втащила меня на борт спасательного бота.
Хочу сказать капитану 1 ранга Храмцову и в его лице команде траулера “Мыс Сенявин”: спасательную операцию вы провели великолепно. Американские ВМС никогда не бросали терпящих бедствие, но в этот раз русские быстрее пришли на помощь.
Большинство из членов нашего экипажа еще долгое время продолжали служить. Я ушел в отставку в 1998 году в звании коммодора (в ВМС США - промежуточное звание между капитаном 1 ранга и контр-адмиралом. - Ред.). Сейчас работаю в госдепартаменте, поэтому меня было проще разыскать. Конечно, хотелось бы всем экипажем встретиться в Москве со своими спасителями, но мои товарищи прилететь не смогли, а откладывать встречу было просто некуда. В октябре следующего года приглашаем всех участников той спасательной операции к нам в Америку, в Лас-Вегас.
“БЛАГОДАРЮ ГОСПОДА И РУССКИХ МОРЯКОВ”.
Патриция ФОРШЕЙ:
- Я встретила Брюса уже после того, как произошла эта трагическая история. Узнала о ней случайно. На глаза попался журнал “Ридерз дайджест” (обзор прессы. - Ред.), где в кратком виде были изложены те события. Все-таки я удачливая женщина. Благодарю Господа и русских моряков, что мой будущий муж тогда остался жив. Вы спасали его и для меня, для будущей семьи. Я рада, что мы смогли сюда приехать и встретить тех людей, которые участвовали в спасении американских моряков. Такое событие бывает в жизни один раз.
“У НИХ БЫЛ ОДИН ПРОТИВНИК - СТИХИЯ”
Коммодор Уильям ХАМБЛЕТ, военно-морской атташе посольства США в России:
- Политика политикой, но в тот момент и у наших летчиков, и у русских моряков был один противник - океан, стихия. Борьба с ними объединила их. Сегодня российский и американский военно-морской флот уже не раз выходили в море на совместные маневры, в том числе отрабатывали задачи по борьбе с международным терроризмом. Скоро опять предстоят крупные учения, что служит хорошим знаком партнерства между нашими вооруженными силами.
* * *
Единственные слова признательности советские моряки получили тогда от министерства обороны Соединенных Штатов. Михаил Петрович хранит в своем архиве обычный форматный лист с двумя печатями, на котором написано: “Благодарность за оказание гуманитарной помощи. Капитану ХРАМЦОВУ, Михаилу Петровичу”. И дальше текст: “... Благородный поступок капитана Храмцова и его гуманитарный подвиг оказывают большую честь ему самому и его стране, являясь примером соблюдения лучших традиций людей морской профессии”.
Лишь спустя годы Михаил Храмцов, Алексей Арбузов и другие участники той уникальной операции смогли наконец прочитать письма спасенных ими летчиков.
Из письма матери одного из пилотов “Ориона” Уэйн МУР:
“Трудно найти слова, чтобы выразить благодарность русским людям. Если возможно сотрудничество между нашими странами и народами в такой ситуации, то, несомненно, что Россия и США смогут находить общий язык и интересы в других областях”.
Джон БОЛЛ, пилот “Ориона”:
“Начиная с 1978 года каждое 28 октября я праздную как свой второй день рождения. В нашей семье справляется праздник “Как хорошо быть живым” - с тортом, мороженым и подарками… Мы будем вечно благодарны тем, кто спас и преобразил наши жизни. Да благословит вас Бог!”
Мэтт ГИББОНЗ, член экипажа “Ориона”:
“Через много миль и много лет в нашей памяти живет ваше милосердие и сострадание к своим коллегам, людям морской профессии”.
